Day-Travel.ru

На протяжении всего 20 сто­летия изменения здоровья, смертности и продолжительности жизни в Рос­сии, как и в других странах, в решаю­щей степени определялись общеми­ровым процессом, получившим назва­ние эпидемиологического перехода. Суть его заключается в переходе от «старой» структуры заболеваемости и смертности по причинам, обусловлен­ным преимущественно экзогенными факторами (инфекционные, включая туберкулёз, и паразитарные заболевания и тому подобное.), к «новой» структуре с преобладанием болезней и причин смертности, связанных с естественным старением человеческого организма (болезни сердечно – сосудистой системы, онкологические заболевания). Такое изменение структуры патологии при­водит к отодвиганию основной мас­сы заболеваний и смертей во всё более поздние возраста и, следова­тельно, к росту средней продолжи­тельности жизни.

В конец 1930-х гг. вероятность уме­реть от инфекционных болезней и болезней органов пищеварения в России

Была больше чем в 6 раз выше, чем в начале 1990, вероятность умереть от болезней органов дыхания  - примерно с три раза выше. Наряду с этими долями умирающих от болезней системы кровообращения в 1938—39 была вдвое ниже, значитель­но меньшей была доля умирающих от новообразований, а также от несчаст­ных случаев, отравлений и травм.

В России, по сравнению с боль­шинством экономически развитых стран, эпидемиологический переход начался позднее, развивался крайне противоречиво и ещё не завершён. Лишь в начало 1950-х гг., в результате внедрения в практику здравоохране­ния антибиотиков, смертность в мо­лодых возрастах стала стремительно снижаться, а ожидаемая продолжи­тельность жизни — быстро расти. К середине 1960-х гг. Россия значительно со­кратила отставание от Запада (время запаздывания от среднего уровня в развитых странах составляло всего 5—Шлет). Болезни системы крово­обращения и новообразования выш­ли в лидеры среди причин смерти, младенческая смертность резко сокра­тилась — до 25 на 1000 родившихся, а продолжительность жизни выросла до 64 лет у мужчин и 73 лет у жен­щин.

Рост продолжительности жизни, происходивший до 1964—65, сменил­ся длительным её снижением, особен­но значительным у мужчин. Оно про­должалось вплоть до начало 1980-х гг. (см. таблица 16). Средняя ожидаемая продолжительность жизни достигла минимума у мужчин в 1979—80 — 61,5 года. При этом продолжитель­ность жизни мужчин, проживающих в сельской местности, упала до беспре­цедентного для экономически развитой страны значения — 58 лет (1977—78). Основная часть снижения была свя­зана с увеличением смертности от не­счастных случаев, отравлений и травм в молодых и средних возрастах и рос­том смертности от болезней системы кровообращения в средних возрастах,

В начале 1980-х гг. пятнадцатилетняя тенденция к снижению средней про­должительности жизни сменилась тенденцией её медленного роста. В 1985—87 эта новая тенденция полу­чила неожиданное подкрепление и усиление в результате антиалкоголь­ной кампании. Всего за два календар­ных года средняя ожидаемая продол­жительность жизни выросла на 2,6 года у мужчин и на 1,2 года у женщин. Если не иметь в виду первые годы после войн и голода, то такие темпы сниже­ния смертности прежде в мире не фик­сировались. Основу увеличения ожи­даемой продолжительности жизни в период антиалкогольной кампании составило прежде всего снижение смертности от несчастных случаев, от­равлений, травм, убийств и само­убийств в трудоспособном возрасте и, в меньшей степени, снижение смерт­ности от болезней сердца.

Поскольку антиалкогольная кам­пания строилась не на борьбе с при­чинами алкоголизма, а на всякого рода запретах (принудительное ограниче­ние производства и продажи спирт­ного и т.д.), уже в 1987 снижение смер­тности прекратилось, и наметилась тенденция возврата к прежнему уровню. Рост смертности резко ускорил­ся в 1992—94, приведя к уменьшению только за этот период величины ожи­даемой продолжительности жизни почти на 6 лет у мужчин и на 3 года у женщин. Ожидаемая продолжитель­ность жизни мужчин и женщин, как в городе, так и в сельской местности, стала заметно ниже, чем она была в начало 1980-х гг. (т.е. до антиалкоголь­ной кампании, см. таблица 16). Разрыв между показателями для мужчин и женщин ещё больше увеличился, дос­тигнув 12—13 лет. Регресс происхо­дил на том же направлении, на кото­ром были достигнуты успехи 1980— 1987: в первую очередь росла смерт­ность от убийств, несчастных случаев, отравлений и травм в трудоспособных возрастах и преимущественно у лиц с невысоким образовательным цензом. Смертность же лиц с высшим образо­ванием демонстрировала в течение всего данного периода удивительную стабильность, не отозвавшись замет­ным образом ни на антиалкогольную кампанию, ни на изменение ситуации в начало 1990-х гг. Смертность от сер­дечно-сосудистой патологии менялась синхронно со смертностью от внешних причин, что даёт основание предпола­гать наличие её сильной зависимости в РФ от того же алкогольного факто­ра. Напротив, смертность от онколо­гических заболеваний (третья ведущая причина смерти) не претерпела каких-либо пертурбаций в 1980—90-х гг. и менялась в соответствии с долго­временными трендами. Наконец, де­тальный анализ колебаний смертнос­ти в разрезе когорт людей по году рождения показывает, что поколения, испытавшие наибольшее уменьшение вероятности умереть в 1985—87, про­демонстрировали и наибольшее повы­шение смертности в 1992—94. Сим­метричность изменений вероятности смерти по реальным поколениям ока­зывается настолько полной, что не ос­тавляет сомнений во внутренней взаи­мообусловленности периодов спада и последующего подъёма смертности. Сходная картина симметричности уменьшения и роста смертности наблю­дается и по регионам РФ (регионы с наибольшим снижением смертности затем демонстрировали её наибольшее увеличение). В 1992 были сняты пос­ледние ограничения на продажу алко­голя, вслед за этим резко подскочила смертность, в первую очередь в тех со­циальных группах и в тех регионах, где проблема пьянства и алкоголизма стоит наиболее остро. За 1990 смертность от случайных отравлен алкоголем, хронического алкоголи алкогольного психоза и алкоголь: цирроза печени возросла в расчёте  100 тыс. трудоспособного населен с 17,6 до 65,2, или в 4 раза. Изучение возрастной структуры умерших позволяет также предположить, что в на 1990-х гг. усиливается и т.н. когортный эффект в динамике смертности связанный с повышенным риском заболевания и смерти у изначально ослабленных поколений, рождённых в кризисные 1930—40-е гг.

В 1995—98 смертность вновь бы­стро снижается, а ожидаемая продолжительность жизни растёт; в 1999— 2001 ситуация вновь ухудшилась.

Ни в одной экономически разви­той стране мира не существует таких различий в смертности между городскими и сельскими жителями, особен­но у мужчин, какие сложились в Г сии. Около 75% разрыва продолжительности жизни мужчин между городом и селом обусловлено очень высокой смертностью от несчастных случаев, отравлений и травм, которые тесно свя­заны с неумеренным потреблением алкоголя.

Младенческая смертность (смерт­ность детей в возрасте до одного года) на протяжении послевоенного перио­да преимущественно снижалась (за исключением 1971—76 и 1991—93, см. таблица 17). Скачок показателя в 1993 связан с тем, что в РФ осуще­ствлялся переход на международные критерии при регистрации живорож­дений, мертворождений и смертей но­ворождённых. Изменение критериев вызвало увеличение показателя мла­денческой смертности за счёт ранее не регистрируемых смертей среди детей с низкой массой тела (они ра­нее трактовались как поздние выки­дыши и мертворождённые). С 1994 тенденция к снижению младенческой смертности вновь возобладала, в 2000 коэффициент младенческой смерт­ности составил 15,3 на 1000 родив­шихся, что на 31% ниже, чем в 1980, и на 12% ниже, чем в 1990. Эта тенден­ция обнадёживающая, хотя всё ещё современный уровень младенческой смертности в РФ примерно в 2,5—3 раза выше, чем в среднем для разви­тых стран (например, в 1999 в Швейцарии – 3,4 в Финляндии – 3,6, в Японии – 4,0, в Чехии – 4,6, Франции и Испании – 4,8, в Италии, Канаде и Новой Зеландии – чуть больше 5, в США – 6,9). Отставание от развитых стран на протяжении последних 30 лет нарастало. Так, в начале 1970 – х. гг. младенческая смертность в России была выше средней по 18 экономи­чески развитым странам на 40%, к концу 1980-х гг.— на 200%.

Уровень не только младенческой, но и детской смертности в РФ слиш­ком высок. До 15 лет не доживает 28—30 из каждой 1000 родившихся мальчиков, что в 2 раза больше, чем в США, и более чем в 3 раза — в Япо­нии. Более половины новорождённых в РФ больны или заболевают в пер­вые дни жизни, причём этот показа­тель ежегодно ухудшается. Каждые вторые роды, принятые в стационарах в конец 1990-х гг., были осложнены ка­кой-либо патологией. По мнению эк­спертов, в данном случае мы имеем дело с явной систематической гипердиагностикой патологических состо­яний, причины которой не до конца ясны. Однако общая ситуация со здо­ровьем в детском и подростковом воз­расте не может не вызывать беспо­койства, поскольку именно в раннем возрасте и в период социализации за­даётся основа сопротивляемости ин­дивида вредному воздействию среды. Россия в основном преодолела тип здоровья, для которого характерны широкое распространение вспышек острозаразных, в т.ч. желудочно-ки­шечных, заболеваний и высокая смерт­ность от них (особенно среди детей), многочисленные осложнения беремен­ностей и родов, высокая материнская смертность, высокая заболеваемость туберкулёзом и т.п. Однако в сравне­нии с наиболее развитыми странами ситуация остаётся неблагополучной. Регистрируются не только спора­дические случаи, но и эпидемические вспышки таких заболеваний, как холера (1965, 1970, 1990, 1994—95). Много чаще, чем в других странах, встречается диагноз «активный тубер­кулёз». В последнее десятилетие РФ переживает новую эпидемию тубер­кулёза лёгкого. Ситуация становится критической и по некоторым парамет­рам выходит из-под контроля: в 1990 впервые выявлен туберкулёз лёгкого у 46 тыс. чел., в 1995 — у 80 тыс., в 1999 —у 119 тыс. (в США 22 — 27 тыс. в год). Всего за 1990—99 ин­тенсивность выявления новых случа­ев активного туберкулёза лёгкого уве­личилась в 2,5 раза — с 31,0 на 100 тыс. населения в 1990 до 81,8 в 1999. По этому показателю РФ ока­залась отброшена на уровень 1960-х гг. Соответственно возросло и количе­ство больных активным туберкулёзом, состоящих под диспансерным наблю­дением, со 188,3 на 100 тыс. населе­ния в 1990 до 245,3 в 1999. Приве­дённые данные основываются на об­ращаемости и активном выявлении больных. Не существует пока досто­верной информации о количестве ин­фицированных граждан, которые так­же нуждаются в лечении и наблюде­нии. Смертность населения от тубер­кулёза увеличилась с 7,9 на 100 тыс. населения в 1990 до 20,0 в 1999.

Основной «поставщик» случаев активного туберкулёза и инфициро­ванных граждан — уголовно-исправи­тельная система (УИС) и следственные изоляторы. Так, по некоторым оценкам, в 1999 среди почти 1 млн. граждан, отбывающих наказание, коли­чество вновь заболевших активным туберкулёзом составило более 30 тыс. (почти половина от всех вновь выяв­ленных случаев по стране). Среди граждан, освобождающихся из УИС, около 10% больны активным туберкулёзом и около 80% являются носителями воз­будителя туберкулёза.

В 1-й половине 1990-х гг. резко возрос­ла заболеваемость дифтерией, находив­шейся в середине 1970-х гг. на грани ис­чезновения. Если в США в 1990-х гг. фиксировались в год 2—5 человек, больных дифтерией, то в России в 1990 — 1,2 тыс. случаев заболевания, 126 смертей (15,2 тыс. заболевших в 1993, 39,7 тыс. в 1994, 35,6 тыс. в 1995). В последующие 5 лет эпиде­мическую ситуацию удалось перело­мить, и абсолютные, и относительные показатели вернулись к уровню 1-й пол. 1980-х гг. (800 случаев в 1999, или 0,6 на 100 тыс. населения). Успехи были достигнуты благодаря комплексу ме­роприятий, в первую очередь профи­лактическим прививкам.

Одно из самых тревожных явле­ний последнего десятилетия — эпиде­мия болезней, передаваемых преимуще­ственно половым путём. Всего за 7 лет заболеваемость увеличилась в 50 раз. На 1997 пришёлся пик числа впервые выявленных случаев заболевания си­филисом— 406 тыс., или 277,6 на 100 тыс. населения (в 1990 — 7,9 тыс. случаев, или 5,3 на 100 тыс. населе­ния). В последующие годы заболевае­мость сифилисом и гонореей пошла на спад, даже с учётом того, что регистра­ция не охватывает всех случаев этих заболеваний. С другой стороны, лави­нообразно возрастает число зарегист­рированных больных гепатитами В и С, хламидиозом и др., в т.ч. и по причи­не их плохого выявления в прошлом.

Среди особо опасных инфекцион­ных заболеваний — СПИД. В начало 1995 в РФ было зарегистрировано 863 человека, заражённых вирусом им­мунодефицита и 156 больных СПИДом. К начало 2001 число ВИЧ-инфицирован­ных, поставленных на учёт, достигло 87,6 тыс. человек (в т.ч. 1320 детей), больных СПИДом — 457 человек (в т.ч. 133 ребёнка). С 1987 по 2000 включительно, по данным Министер­ства здравоохранения РФ, от этого заболевания умерло 330 чел., в т.ч. 90 детей.

По большинству остальных инфек­ционных заболеваний динамика в РФ в целом положительна. Так, по числу забо­леваний острыми кишечными инфекци­ями, в т.ч. брюшным тифом и паратифа-ми, менингококковой инфекцией, к концу 1990-х гг. удалось добиться очень низких показателей. В то же время отстава­ние РФ от США остаётся многократ­ным, в частности по кори, коклюшу, краснухе, вирусному гепатиту.

К 2002 на учёте в лечебно-профи­лактических учреждениях состояло более 4 млн. психически больных (по­чти 3% населения страны), более по­ловины из них — это больные алкого­лизмом, токсикоманией и наркоманией. Зарегистрированное число вновь выяв­ляемых случаев наркомании и токси­комании возросло за десятилетие в 10 раз, и количество больных, состоя­щих на учёте с данным диагнозом, в 1999 составило 222 тыс. чел. Ежегод­но психические расстройства диагнос­тируются впервые более чем у 300 тыс. чел., в т.ч. 25 тыс. случаев умствен­ной отсталости. Выявление психичес­ки больных в большой степени связа­но с развитием сети психоневрологи­ческих и наркологических учреждений. Качество такой сети неоднородно, на­блюдаются значительные колебания в уровне регистрации психической забо­леваемости. Кроме того, меняется так­тика оказания психиатрической помо­щи. В 1990-х гг. происходило умень­шение числа больных, взятых под дис­пансерное наблюдение, при увеличении числа наблюдаемых консультативно.

Тридцатилетняя стагнация в обла­сти смертности и продолжительности жизни в РФ (как и в других республи­ках бывшего СССР, а отчасти и в стра­нах Восточной и Центральной Евро­пы) выглядит особенно неблагоприят­но на фоне устойчивого роста сред­ней продолжительности жизни в эко­номически развитых странах Запада. Интенсивность смертности в РФ на­много выше во всех возрастах, но осо­бенно в трудоспособном. Характерная для РФ проблема чрезвычайно высо­кой смертности мужчин трудоспо­собного возраста во многом связа­на со злоупотреблением алкоголем и повышенной криминогенностью в стране. В возрасте от 25 до 35 лет различия в соответствующих коэффициентах от всех причин смерти в сравнении с западными странами до­стигают 3 и более раз.

Хотя в структуре причин смерти, как и в развитых странах, главную роль играют болезни системы кровообра­щения и новообразования (около 70% всех смертей), в РФ сохраняются чер­ты архаичной структуры причин смер­ти. К их числу относятся, прежде всего, убийства, самоубийства, несчастные случаи, отравления и травмы у муж­чин. Стандартизованный по возрасту коэффициент смертности от данного класса причин смерти у российских мужчин превышает в 4 раза средне­европейский показатель, а от убийств более чем в 20 раз (по сравнению с Францией, Великобританией, Германи­ей, Японией — в 30 раз, с США — в 4 раза). Есть все основания полагать, что в 1990-х гг. РФ превзошла все стра­ны по смертности от насильственных причин. По смертности от дорожно-транспортных происшествий (ДТП) РФ перегнала европейские страны и США, где насыщенность транспортными сред­ствами гораздо выше. В 1990-х гг. чис­ло погибших в ДТП составляло 18— 20 на 100 тыс. населения, более 9 на 10 тыс. транспортных средств (соответ­ствующие показатели для Западной Ев­ропы и США — от 6 до 14 на 100 тыс. населения, от 1 до 3 на 10 тыс. транс­портных средств). В 2001 в ДТП по­гибло 30916 и ранено 187790 россиян, что сопоставимо с суммарными сани­тарными потерями военнослужащих за время боевых действий в Афганистане и антитеррористической операции в Чечне. Значительная часть пострадав­ших погибает от несвоевременности оказания им помощи, хотя полученная травма в результате ДТП не была из­начально смертельной. Пешеходы со­ставляют около 40% от всех погибших на дорогах, а с учётом гибели водите­лей, участвовавших в наезде на пеше­ходов, доля погибших в результате такого рода ДТП превышает полови­ну всех жертв на дорогах.

От одних и тех же причин в РФ большинство людей умирает в гораз­до более молодом возрасте, чем на Западе. Шансы умереть в течение всей жизни от болезней системы кровооб­ращения, например, в РФ и США раз­личаются незначительно (в обоих слу­чаях примерно 60 на 1000 новорож­дённых). Но в США менее 10% этих смертей приходится на возраст до 65 лет, в РФ же — 30%. Высокая преж­девременная смертность от болезней системы кровообращения — нерешён­ная проблема «второй эпидемиологи­ческой революции» в РФ, начавшейся в 1970-е гг. во многих западных стра­нах и сопряжённой с сокращением смертности в средних и старших воз­растах, особенно у мужчин. В России же на протяжении десятилетий проис­ходит процесс омоложения смертнос­ти от сердечно-сосудистой патологии. Если в 1965 средний возраст смерти от болезней системы кровообращения для российских мужчин составил 74,3 года, то к 1980 он снизился до 70,7, а в 1995 — до 67,5 лет, тогда как «за­падный» мужчина в 1990 умирал от этой причины в 77,3 года.

Существуют и другие проблемы: относительно высокая смертность от болезней органов дыхания во всех воз­растах, пищеварения и инфекций в дет­стве, высокая материнская смертность (в 5—10 раз выше, чем в развитых странах), относительно высокая ран­няя смертность от новообразований.

Высокая вероятность смерти от ряда причин в сочетании с относитель­но молодым возрастом смерти полу­чает выражение в огромных демогра­фических потерях. Многолетняя от­рицательная динамика ещё более усугубляет положение. По расчётам Е.М. Андреева, из совокупного числа в 55,3 млн. смертей, случившихся в РФ в середине 1960-х гг.— начале 2001, 14,2 млн. (почти четвёртая часть) составляли избыточные смерти (относительно средних показателей по 15 развитым странам). У мужчин каждая третья смерть в этот период была относитель­но избыточной. За счёт смертности в допенсионных возрастах РФ теряет ежегодно примерно 8 млн. потенциаль­ных человеко-лет трудоспособной жиз­ни, из них более 40% — из-за внешних причин смерти, не связанных напрямую с заболеваниями. Опыт развитых стран показывает, что эти потери могут быть снижены, по крайней мере, в 2,5 раза.